В моей судебной практике довольно часты дела, имеющие отношения к пожилым людям: оспаривание завещаний, договоров пожизненного содержания, дарения... Преимущественно пенсионеры были моими первыми клиентами. Я размещал бесплатные объявления в газетах, по которым звонили в основном пожилые. Мои первые дела в судах были о пенсиях. Так что на пенсионерах я научился.
Вряд ли мои наблюдения за пожилыми людьми отличаются от ваших: старики недовольны правительством, детьми и соседями, часто могут быть ворчливыми и сварливыми. Но пожилые люди психологически выносливы, они умеют терпеть. Помню встречу с 90-летним мужчиной, которому после ДТП ампутировали руку. Я не слышал горьких нареканий о том, что «бедный, я бедный, калеку из меня сделали». Эмоции исходили от молодого водителя грузовика, который совершил наезд на пешеходном переходе: «Виноват, признаю. Но не могу я вам ничего компенсировать! Нет у меня денег. Хоть берите мою руку отрезайте!..»
Меня всегда интересовал вопрос, что могут делать пожилые люди? Кое-какие выводы я сделал из литературы. Мне было интересно читать дневники Льва Толстого. Но самые сильные из них, это, конечно, написанные в последние годы жизни писателя. Гёте закончил «Фауста» после восьмидесяти. Знаменитый американский адвокат Герри Спенс (www.gerryspence.com) вёл практику до 80-ти лет.
Интересно описывает свой опыт проживания после восьмидесяти американский психолог Ирвин Ялом в последней книге «Все мы творения на день и другие истории»: «Восемьдесят один год - это много, это пугающе старый возраст. Меня самого это шокирует, когда я думаю об этом. Я не чувствую старость и снова и снова удивляюсь, как это так произошло, что мне теперь восемьдесят один год. Я всегда был самым младшим - в моем классе, в летнем лагере, в бейсбольной команде, в теннисной команде - и теперь вдруг я самый старый, где бы я ни был - в ресторане, кино, на профессиональных конференциях. И я не могу привыкнуть к этому».
Всё же по книгам на вопрос о качестве долголетия не ответишь. Но я его получил на авторском вечере Михаила Жванецкого, который состоялся 17 марта в Октябрьском дворце. Я не был знаком с творчеством Жванецкого до этого концерта. Знал, что он писатель-сатирик, родом из Одессы, сейчас живет в Москве, имеет дачу в Одессе, куда приезжает на лето. Я не ожидал от концерта большего, чем ностальгических шуток о советских временах. Но я ошибся. С первых шагов Жванецкого на сцене с портфелем рукописей стало понятно: это не 82-летний дедушка, собирающий урожай с полей былой славы. Его возраст разве что для паспорта. Я не был на концертах Жванецкого 10-20 лет назад и не могу сравнивать предыдущие с тем, на котором присутствовал лично. Поэтому не могу сказать, на какой стадии развития находится его творчество сейчас. Но то, что я услышал от него, считаю, - это расцвет мысли и мудрости.
Нет смысла пересказывать истории, прозвучавшие на этом вечере. Для меня это не был «ха-ха» концерт. Скорее пир ума. Да, был юмор, смех зрителей, ирония автора. Но не было пошлости, сарказма. Большую часть этого концерта я сидел пришпиленный к креслу от услышанного и увиденного. Я видел Личность на сцене. Не актера, не звезду. Человека, который прожил жизнь в условиях глупости, бюрократии, ограничений, разочарований. Жванецкий «сделал себя» (пусть это и звучит на американский манер) здесь, с этими условиями, бытом, окружением, чиновниками... Хоть он и продукт советского времени, но он суперсовременный. Наверное, о таких говорят: этот человек из другого теста.
На концерте Жванецкий подшучивал над результатами опросов российских женщин о том, кого они хотели бы видеть отцом своего ребенка. Жванецкий в топах таких опросов нескольких последних лет! Понравилась шутка об эмигрантах, которые его всегда тепло встречают. Вот наблюдения Жванецкого: «Зачем вы 20 лет назад уезжали, если вы так и не изменились?». Много было воспоминаний автора об отце, размышлений о культуре, образовании, отношениях отцов с детьми и мужчин с женщинами.
Авторский вечер маэстро заканчивал собственной молитвой. Особенно запомнились слова: «Не дай мне, Господи, быть уверенным...». Очень сильно сказано. Учиться жить с сомнениями и ограничениями. Принимать их и не отворачиваться. А мы все больны уверенностью и самоуверенностью: не быть, так казаться уверенными. Пытаемся походить на Бога. Пытаемся всё контролировать.
После концерта я побежал в холл, где в перерыве рядом с буфетными стойками продавали книги Жванецкого. Книг уже не было. Я пошел к сцене, чтобы если не взять автограф, так увидеть легенду. На сцене было много людей с книгами. Но охрана не пропускала. В отдельном кабинете журналисты брали у Жванецкого интервью. Люди на сцене ждали его.
Спасибо, Михаил Михайлович, за вечер мудрости. Спасибо, что Вы осмеливаетесь сомневаться. Спасибо за ответ, который Вы мне дали о качестве долголетия.
На следующий авторский вечер я приду с вашей книгой.